Ленивый рыцарь,
или Как сэр Мейрхаун поехал совершать подвиг.
Посвящение:
Кристине Тимощук – человеку, который умеет дружить.
В деревеньке Нон, на юго-западе Аморгена, было тепло и солнечно. Солнечно по-летнему – так, что не только слепило глаза, но и странным образом размягчало тело, поэтому делать не хотелось ничего. Селяне куда-то запропастились. Птицы в ближайшей рощице не столько пели, сколько время от времени забавно покрикивали, как кукушка в часах, которой явно надоело её однообразное занятие. И даже трава на лужайке перед лесом пригибалась под ветерком нехотя.
Сэр Мейрхаун лежал на зеленом «ковре» с яркими пятнами одуванчиков, колокольчиков и васильков, жуя травинку и безмятежно пялясь в небо. Небо в ответ безмятежно пялилось на сэра Мейрхауна, подмигивая то одним солнечным лучом из-за облака, то другим. Имея неполные шесть футов в росте, карие глаза и каштановую шевелюру, облаченный в простую домотканую тунику коричневого цвета, Мейрхаун идеально дополнял общую картину, сходя за толстое кряжистое бревно. Время от времени он скашивал взгляд к земле, наблюдая, как неподалеку неторопливо ползет жучок. Порой – переводил в сторону, рассматривая, как обреченно вертится флюгер на коньке дома соседа Бурмиля.
Сам не заметив, Мейрхаун, нежась, прикрыл глаза и задремал. Когда над ним нависла туча, спрятав солнце, сэр только нахмурился – и почему ответственным за погоду так нравится все портить? Должен же хоть кто-то в королевстве быть ответственным за погоду… Ладно, сейчас подует ветер, решил рыцарь, прогонит тучку, и все станет, как прежде. А потому можно спать дальше.
«Тучка» была иного мнения и бесцеремонным образом ткнула Мейрхауна в бок носком сапога. Тот скукожился и принялся растирать подреберье, состроив страдальческую физиономию.
- Ну, чего ты валяешься?! – гаркнула тучка голосом, подозрительно смахивающим на отцовский.
Глаза пришлось открыть. Вправду отец, опечалился Мейрхаун. Надо же, как не вовремя. Поскольку сэр ничего не говорил, его родитель сурово нахмурился и повторил вопрос.
- Ну па-а-ап, - отозвалось большое чадо.
- Чего «пап» ?! Мы с ног сбились тебя искать, а ты валяешься тут, как бревно!
- Ну так и не искали бы, - протянул сэр, распрямляясь и вновь вытягиваясь на траве: боль отступила.
- Да как не искать! – напустился отец с новой силой и еще разок пнул Мейрхауна. Тот жалобно взвыл и, корёжась, принял сидячее положение: все-таки будет лучше встать. - Тут такие новости, а ты лежишь здесь!
- Но в доме слишком жарко, - объяснил свой выбор рыцарь. – Хотя, если ты настаиваешь, могу и перелечь.
- Да только и делаешь, что лежишь! – вконец озверился отец Мейрхауна. Тот хотел заметить, что так, по крайней мере, он никому не вредит, но не успел. – Вот, сын пивовара Бурмиля, - назидательной интонацией начал отец. - Прошлой зимой победил в деревеньке в горах Снежное Чудище, получил в благодарность от селян два мешка меху, сбыл на рынке и пристроил к пивоварне трактир. Довольно большой, между прочим. А ты что?
- Ну па-а-ап, зимой слишком холодно, - протянул Мейрхаун и для убедительности, поежившись, потер предплечья, мол, смотри, как бы я замерз.
- Холодно ему! – рявкнул отец, всплеснув руками. – А весной тогда, что, тоже холодно?! Вон, давеча совсем, племянник бургомистра нашел клад, припер домой. Конечно, пришлось по закону в казну не бог весть какой налог заплатить, но в итоге ведь все равно припер! Полсундука почитай!
- Пап! – теперь, встав, нахмурился и Мейрхаун. – У него, между прочим, карта была! Он её у пьяного пирата в трактире у Бурмиля выиграл в кости. Я сам слышал!
- Ну а тебе что мешало её выиграть, а? Раз уж ты там ошиваешься в свободное от лежания время!
Рыцарь промолчал, но нахмурился еще сильнее – племянника бургомистра он страшно не любил.
- Ну хорошо, а вот два года назад осенью, когда король турнир устраивал, что ты делал, а?! Почему турнир выиграл какой-то сморчок с бородавкой, а ты, здоровый болван, даже утешительный приз не получил?! Потому что ты лежал!
Мейрхаун, недовольно засопев, свел глаза куда-то в сторону:
- Ты еще прабабку вспомни, - буркнул он.
- Чего? – рассвирепел отец.
- Ничего, - с обиженным видом отозвался Мейрхаун. – Ты сам давно был в столице? На турнире или еще за чем. До неё же сутки верхом тащиться! – рыцарь торжествующе потряс ладонью.
Это он, конечно, зря. Ладно бы хоть не препирался, бестолочь такая, но нет же!
- Ну всё! – отец грозно ткнул в Мейрхауна пальцем. – Слушай сюда! Королевскую дочку украл дракон, и трое её братьев уже сгинули где-то там. Поэтому теперь Глойв Круторог объявил набор добровольцев из рыцарства. Награда – рука принцессы и её большущее приданное! Целая провинция! Провинция, понимаешь, ты?! И все что нужно, чтобы принять участие, свидетельство о рыцарстве, у тебя такое есть, вот, - мужчина из рукава выудил какой-то сверток, шлепком впечатал его в грудь сына и закончил:
- И, если ты и в этот раз останешься дома бока отлеживать, наш дом после моей смерти перейдет твоей сестре. И все хозяйство тоже! Вот ей-богу, клянусь, сегодня же пойду к нотариусу, напишу завещание!
Мейрхаун немедленно обиделся и возмутился – что за шутки?
- Но она же девочка…
- Зато толковая!
Мейрхаун существенно напрягся: наследство терять не хочется, но и идти в пасть к дракону – тоже. Нужно было срочно что-то придумывать.
- А, пап, может, я это… Ну потом, за другой схожу принцессой? – рыцарь с надеждой посмотрел на отца.
- КАКОЙ ДРУГОЙ?! ДА У НАС ВСЕГО ОДНА ПРИНЦЕССА! Боже, да за что мне такой сын?! – взвыл мужчина, вскинув к небу лицо и руки. – Он даже жениться не может! Все! Точно! – снова уставился на отпрыска, и смотрел негодующе и отчаянно одновременно. – Сейчас же иду к нотариусу!
- Но…
- ИЛИ ЧТОБЫ ЧЕРЕЗ ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА НОГИ ТВОЕЙ В ДОМЕ НЕ БЫЛО!
Он… он чего, всерьез что ли? Перепугавшись насмерть, Мейрхаун позеленел и припустил к дому. Ясно, что дело худо, но сейчас главное убраться подальше от отца, а там можно будет подумать, как выкрутиться из ситуации.
***
Мейрхаун, в доспехе и с сумкой провианта, опрометью вылетел из конюшни еще до того, как отец, багровый и злой, добрался до жилища. Отъезжая, рыцарь еще видел, как тот, пристально наблюдая за отпрыском, строит суровую рожу и грозно трясет кулаком. Поэтому, только проехав еще две деревни, тяжеловесный сэр натянул вожжи и пустил утомившегося коня шагом. Плелся он теперь не то, что нехотя, а со рвением курицы на пути в кастрюлю. Торопиться некуда, а, значит, можно подумать о ближайшем будущем.
Задерживаться где-то в дороге – идея скверная: отец поддерживает связь с соседними рыцарскими семьями, их сыновья, скорее всего, тоже отправятся по драконью душу. А раз так, кто может и проболтаться, что не видел Мейрхауна в столице. Стало быть, ехать придется до победного. Однако, столица ведь не ограничивается королевским дворцом: достаточно столкнуться с парочкой знакомых или незнакомых морд с рыцарскими знаками отличия в воротах города, перекинуться парой фраз. Можно даже рискнуть и добраться до донжона, чтобы наверняка примелькаться. А там незаметно где-нибудь притаиться, вроде как отошел по нужде, да и смыться.
Дальше недельку явно придется перекантовываться в каком-нибудь столичном трактире или кабачке. А то и дольше: надо наверняка узнать, чем закончиться возня с принцессой. Ну как он заявит отцу по возвращении, что рыцари не успели и принцессу съел дракон, а потом выяснится, что она вышла замуж за какого-нибудь королевского троглодита? Или, наоборот. Действовать надо наверняка. Чтобы вернуться, нагнать на отца жути, как там было страшно, развести руками, мол, не получилось, а потом снова лежать на солнышке. Или купаться в местной речке – самое время будет.
На том и порешив, Мейрхаун слез с коня и устроил привал на камушке близ дороги. Подкрепившись матушкиной стряпней, рыцарь пришел к мысли, что все не так уж и плохо, спутал коня, и, положив под голову плащ, который взял на случай похолодания, захрапел на всю округу. Принцесс вон – в каждом королевстве похищают драконы с регулярностью раз в месяц, не тот это повод, чтобы пропускать послеобеденный сон.
Мейрхаун заподозрил неладное, когда где-то над ухом взвизгнул незнакомый голос:
- Стой, кому говорю!
С недовольством фантазируя, кого там принесла нелегкая, Мейрхаун открыл глаза и увидел, как какой-то золотоволосый пижон пытается копаться в его седельной сумке. Конь, то ли из верности, то ли из вредности, стоять на месте не желал и всячески пытался отодвинуться от грабителя.
- Что я, виноват что ли, - продолжал беседу с конем неизвестный пижон, - что пожертвований этого тюфяка хватило только на плащ и сапоги?! Чтоб язык у него отсох – так достал нудить свои проповеди, - пробормотал незнакомец. – А сбруя? Как прикажешь быть со сбруей?
Конь приказать не мог никак, поэтому просто пофыркал.
- Не могу же я показаться королю в таком виде, правильно? Тем более принцессе! Когда едешь по такому поводу, надо выглядеть как с картинки! Чтобы всякие стихослагатели потом не напели в своих ронделях, что ты приехал драться с драконом как обормот. Да и потом, принцесса! Принцесса непременно должна влюбиться, а влюбляются принцессы в кого?
- В кого? - Мейрхаун нахмурился, но вставать не торопился. Неизвестный воришка, чей собственный конь мирно стоял в стороне, подвязанный к пеньку, успеха в краже пока не имел и даже не обратил на Мейрхауна внимания.
- В красавчиков, - блеснул убийственными познаниями незнакомец. – Стало быть, все должно быть чин-чином: и плащ, и латы, и скакун! В конце концов, совсем ведь неважно, кто именно спасет принцессу. Важно – кто ей приглянется.
- Серьезно? - Мейрхаун очень удивился. Так, что даже встал.
- Ну конечно, - со знанием дела подтвердил рыцарь, слишком уж отважно сияя белоснежной улыбкой. – Неважно, женишься ты на ней или нет, роль любовника тоже подойдет. Полцарства тебе в этом случае, само собой, никто не отвалит, зато и обязательств никаких. Живи в удовольствие и радуйся.
- Ну ты и тип, - Мейрхаун удивился еще сильнее.
- Да таких типов, как он! – с невыразимой угрозой проорал третий голос, принадлежащий невысокому человечку лет сорока, который – в доспехах и с сумкой – торопился к ним пешком. – Держи его! Держи, говорю!
Мейрхаун наклонил голову набок: а какого черта тут происходит?
- Этот гавнюк стащил у меня пожертвования для храма святого Перта*, назвал бараном и еще коня украл! Ах ты паскуда!!
- Ой, - неожиданно хихикнул рыцарь-воришка и добавил вполголоса, будто по секрету, - а ругается совсем немилосердным образом.
Мейрхаун еще не сообразил, о чем идет речь, а незнакомец уже выдал новую порцию:
- Да куда тебе, страшилище, понять величие моего замысла! Само собой, у бородавочника вроде тебя нет и шанса на принцессу! Уж мы-то знаем, как король расторг чью-то помолвку лет пять назад, да, сэр Гилмор? – ехидно оскалился грабитель. И, понимая, что преследователь уже близко, обернулся к недоумевающему Мейрхауну. - Ты уж прости, - пожал он плечами и двинул коленом в пах. Мейрхаун согнулся пополам, сделав страшные глаза, и тут же получил локтем по загривку. В глазах потемнело, и он мешком свалился на землю.
Сэр Эреман – так звали красавца – ловко выудил из седельной сумки Мейрхауна кошель с деньгами, вскочил на своего коня, и, показав на прощанье язык торопящемуся «тюфяку», умчался прочь. Только на подступах к дворцу он счел возможным осадить животное, отдышаться, заехать в гостиницу, освежиться на украденные деньги, вычистить до блеска доспехи от пыли, купить и приладить новую сбрую. А потом неспешно преодолел оставшийся путь, принял важный-важный, высокомерно-сияющий вид и со всем изяществом спешился и поклонился королевским особам.
Сэр Гилмор, лысоватый тип с бородавкой над губой, тем временем, замер в растерянности, зло скрипя зубами. Вот же черт! – ругнулся он мысленно. Сейчас самое время распутать чужого коня, взлететь в седло – и галопом следом за противным Эреманом! Догнать, поймать, повинить перед королем! Уличить в краже! Но ведь это голословное обвинение, сник Гилмор. Нужен хотя бы один свидетель, а таковой вот, лежит тут в отключке, держась за главное. Да и потом, если он, Гилмор, сейчас умчится на чужой лошади – ну чем он лучше треклятого Эремана?
Гилмор нехотя вздохнул. Нет, никак недостойно благородного сэра, который должен руководствоваться понятиями чести, справедливости и милосердия. А раз так, негоже бросать бедолагу. Покостеря, на чем свет стоит незадачливого Эремана, сухощавенький Гилмор взвалил пухлого Мейрхауна на плечо и кое-как, пыжась и пыхтя, взгромоздил на спутанного коня. Серое в яблоках создание безмятежно жевало что-то. Сам «милосердный рыцарь» высвободил скакуна и влез следом (бедное животное «просело», как старая лавка). Время еще есть, сказал себе Гилмор, можно не гнать. А с Эреманом он потом разберется, по возвращению.
***
Когда сэр Мейрхаун пришел в чувство, вокруг оказалось неожиданно людно. Пока Мейрхаун соображал, где он и кто, почему с ним на его коне едет еще какой-то тип, как он тут оказался, и что вообще случилось, в толпе началось какое-то движение. Мейрхаун попытался посмотреть туда, куда развернулись все, но тут сосед по лошади дал ему подзатыльник, заставляя глядеть под ноги. Ну ладно, подумал Мейрхаун, может, у этого парня такая же цель: незаметно слинять с авантюры, которая вожжой попала под хвост кому-то из родственников, - вот он и прячется от людей. Размышляя над ситуацией, Мейрхаун вдруг сообразил, что тот белобрысый тип наверняка стащил его деньги. Ох, нечего было с ним болтать! И как теперь, спрашивается, перекантовываться в столичном кабачке, пока неугомонные идиоты, вроде того прохвоста, спасают принцессу от дракона?! Такой убедительный был план… Видимо, придется идти вместе с ними, просто держаться в стороне, подальше, потише, не соваться ни во что. Как тот же златокрад, что увел его кошель! А там, глядишь, без него разберутся. Ему ведь, Мейрхауну, даже не надо, чтобы принцесса в него влюблялась! Ему только и делов – домой вернуться, да чтоб отец отстал.
Все куда-то пошли и, не успев сориентироваться, Мейрхаун почувствовал, как недавний попутчик потащил его за рукав вместе с толпой. Надо бы хоть узнать, что за парень, как зовут, откуда, и куда его, Мейрхауна, приволок, подумал сэр.
- Эй, - шикнул он соседу. – Тебя хоть звать как?
Гилмор представился. Хм, какая смешная бородавка, отметил Мейрхаун, искоса глядя на собеседника.
- И куда ты меня притащил?
- Тс, - шикнул в ответ Гилмор, призывая к молчанию. Мейрхаун начал подозрительно озираться.
- Я собрал вас здесь, рыцари Аморгена, ибо ужасное горе постигло наш дом - раздался надрывный голос (Мейрхаун вздрогнул). - Мою дочь, леди Имельду, в свое мрачное обиталище утащил дракон, - еще патетичнее возвестил голос (Мейрхаун вжал голову в плечи). - И в тот день, когда это случилось…
Мейрхаун выпрямился и поднял взгляд на говорящего.
Замер, сглотнул и … со всего размаху впечатал в лоб собственную ладонь. Надо же было ТАК влипнуть!
*Перт – древнее кельтское имя. В переводе означает «Шиповник».
P.S.: а о том, как они спасали принцессу, можно узнать в новелле «Принцесса в башне».
29.04.2015, Новосибирск